![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
(no subject)
Feb. 9th, 2009 04:58 pmдля меня самовыражение есть неотъемлемая часть свободы.
Свободы отпустить мир, который происходит во мне, раскрыть руки, чтобы он уже как-то дальше сам, без меня.
Это одно из величайших удовольствий- ощущение ветра в спину, который уносит то, что было моим, даруя ему самостоятельное существование, и ощущение пустоты, которая на самом деле не пустота, а завершенность гармонией, ну, как аккорды разрешаются.
Этот ветер приходит сам, когда время и обстоятельства благоприятствуют появлению нового, какие-то шестеренки сцепляются, на какие-то звуки отзывается камертон в точке, где ребра сходятся - и тут уж главное не упустить момент.
Помню, я очень не любила осень. Осень была для меня даже большим кошмаром, чем зима - ведь когда кошмар начался - можно ждать, когда он закончится, а когда он впереди, и шаг за шагом приближается - это просто убивало. И вот в каком-то из старших классов на уроке литературы для сочинения задана более или менее свободная осенняя тема. Был ноябрь, самые темные дни, когда фонари горели все утро, но и после восхода густая серая мгла не разбавлялась солнцем. Эта промозглость забивала горло как ватой, я была совершенно измучена, и вдруг - щелк, в голове сложились кусочки мозаики, и, глядя на тему для сочинения, почувствовала ветер, который принес мне слова. Я лихорадочно писала, боясь даже вздохнуть, и там, на листке бумаги, оставалось все- и медленное умирание, и боль, и отчаяние, и страх и безысходность, перемежаемые словесными завитушками. Звонок и последнее предложение совпали, и волной накатило огромное облегчение. Потом, когда это читали вслух как пример хехе художественного слога, все сидели с похоронными лицами некоторое время, а на лице моей соседки по парте сочувственное выражение вдруг сменилось возмущенным. Она громко зашептала - "Я же видела, как ты это писала!!! Ты улыбалась, ты почти смеялась, зачем тогда ты так? Это же вранье все, выходит!" И я не смогла ей объяснить, чему улыбаешься, когда такое происходит. Что если выражаешь и отпускаешь даже глубокое отчаяние - оно не твое больше, и, сидя в нем, в отчаянии, внутри, так никогда не напишешь.
Я к чему это все - когда не получается выпустить крылатое создание в приходящий ветер - ужасно неприятно. Я делаю духи - и смешав их по формуле, понимаю, что это уже третья, кажется, вариация на одну и ту же тему - с нероли, жасмином и миррой, а у меня НЕ получается сделать их единственными, сделать так, чтоб этот образ зеленовато-оранжевого летнего неба, прохлады тумана и соли на щеках, и полной августовской луны перекочевал уже из моего сердца в пробирку! Не хочет он, уж я его и османтусом выманиваю, и розовым лотосом, и чем только не - а он и ныне там:((( Трепыхается, мешает, возмущает. Чего-то еще хочет от меня. Вот тут уже, точно, не до улыбок. Но я его сделаю, рано или поздно, обязательно.
Свободы отпустить мир, который происходит во мне, раскрыть руки, чтобы он уже как-то дальше сам, без меня.
Это одно из величайших удовольствий- ощущение ветра в спину, который уносит то, что было моим, даруя ему самостоятельное существование, и ощущение пустоты, которая на самом деле не пустота, а завершенность гармонией, ну, как аккорды разрешаются.
Этот ветер приходит сам, когда время и обстоятельства благоприятствуют появлению нового, какие-то шестеренки сцепляются, на какие-то звуки отзывается камертон в точке, где ребра сходятся - и тут уж главное не упустить момент.
Помню, я очень не любила осень. Осень была для меня даже большим кошмаром, чем зима - ведь когда кошмар начался - можно ждать, когда он закончится, а когда он впереди, и шаг за шагом приближается - это просто убивало. И вот в каком-то из старших классов на уроке литературы для сочинения задана более или менее свободная осенняя тема. Был ноябрь, самые темные дни, когда фонари горели все утро, но и после восхода густая серая мгла не разбавлялась солнцем. Эта промозглость забивала горло как ватой, я была совершенно измучена, и вдруг - щелк, в голове сложились кусочки мозаики, и, глядя на тему для сочинения, почувствовала ветер, который принес мне слова. Я лихорадочно писала, боясь даже вздохнуть, и там, на листке бумаги, оставалось все- и медленное умирание, и боль, и отчаяние, и страх и безысходность, перемежаемые словесными завитушками. Звонок и последнее предложение совпали, и волной накатило огромное облегчение. Потом, когда это читали вслух как пример хехе художественного слога, все сидели с похоронными лицами некоторое время, а на лице моей соседки по парте сочувственное выражение вдруг сменилось возмущенным. Она громко зашептала - "Я же видела, как ты это писала!!! Ты улыбалась, ты почти смеялась, зачем тогда ты так? Это же вранье все, выходит!" И я не смогла ей объяснить, чему улыбаешься, когда такое происходит. Что если выражаешь и отпускаешь даже глубокое отчаяние - оно не твое больше, и, сидя в нем, в отчаянии, внутри, так никогда не напишешь.
Я к чему это все - когда не получается выпустить крылатое создание в приходящий ветер - ужасно неприятно. Я делаю духи - и смешав их по формуле, понимаю, что это уже третья, кажется, вариация на одну и ту же тему - с нероли, жасмином и миррой, а у меня НЕ получается сделать их единственными, сделать так, чтоб этот образ зеленовато-оранжевого летнего неба, прохлады тумана и соли на щеках, и полной августовской луны перекочевал уже из моего сердца в пробирку! Не хочет он, уж я его и османтусом выманиваю, и розовым лотосом, и чем только не - а он и ныне там:((( Трепыхается, мешает, возмущает. Чего-то еще хочет от меня. Вот тут уже, точно, не до улыбок. Но я его сделаю, рано или поздно, обязательно.
